Ольга Скоробогатова - Поля, Полюшка, Полина... [СИ]

  - Нянюшка... - передразнил ее Владимир. - Это не нянюшка, а ведьма старая. Я был о ней лучшего мнения, - и улыбнулся своей Полине.

  - Ну, а как ты все это-то украл? - спросила Ирина.

  - А там переполох начался - лошади без седоков домой вернулись, ну, нянька расплакалась и убежала, а я под шумок в темноте схватил все, что на столике лежало, но, как видите... И куда они подевались, я ж вроде их на эту кучу и положил?

  - Надо бы все воротить! - сказал старый князь, - да незаметно, так же как и взял. А то хватятся.

  - Надо-то надо, да как? Опять что ли мне туда скакать, да в окно лезть, - возмутился Владимир.

  - А как же еще? - сказал Илья Петрович.

  - Пусть теперь князь Владимир едет.

  - Он не циркач чтоб по окнам лазать - князь! - возразил Илья Петрович.

   - Да хватит вам препираться! Жаль, что не удалось нам их украсть! - воскликнул Василий, - опять задержка выходит.

   - Ну, что ж! - сказал князь. - Придется действовать, как раньше порешили. Или Мария серьги мне отдает, или придется ей со мной под венец идти...

   В доме Васильчиковых слышны были крики и женский плач. Во дворе уж все стихло. Дворовые мужики, взяв в руки фонари и факелы, отправились в лес искать пропавшую барышню и заезжего барина.

   Вдруг из тени кустов вышел оборванный, и постоянно озирающийся человек. Он нагнулся, чтобы посмотреть, что так сверкает в траве и увидел необыкновенной красоты, зацепившиеся одна за другую сережки, лежавшие в траве под окном барского дома. Они вспыхивали и переливались от света отдаленных зарниц. Этот человек протянул руку, поднял их, и, озираясь, снова исчез в густых зарослях парка. Гром еще гремел, но здесь гроза уж кончалась. Она уходила далеко - в сторону старого горелого леса, да непроходимых болот... Туда где люди не ходят, кони не бродят и птица не летает... звучали слова заговора, который шептала Оксана, стоя в кабинете возле раскрытого окна в имении князей Волоховских .

  Мария и Александр промокли до нитки. Они стояли в самом центре большой поляны, вокруг которой был высокий лес со странными очертаниями. В темноте разглядеть было сложно, что лес был не живым. Только при вспышках молний, грозно расчерчивающих небо, можно было понять, что вместо веселой зеленой кроны у деревьев и елей, окружающих их, торчат в стороны, будто прося помощи, голые обгоревшие ветви. Гром громыхал прямо над ними, дождь лил стеной, молодые люди, пытаясь понять, куда подевалась тропа и охотничий домик, так и стояли посередине поляны, утопая ногами в высокой мокрой траве.

   - Надо бы ближе к деревьям, к лесу, - сказал Насонов оглядываясь.

   - Лес какой-то чудной, не похожий на тот. И где охотничий домик? - спросила Мария.

   - Не знаю. Все изменилось как по волшебству. Мы уж в другом лесу и я не ведаю, в каком и как мы здесь очутились!

   - Но так ведь не бывает? - воскликнула Мария и голос у нее дрогнул. Она уже готова была заплакать.

   - Я Вам, барышня, сказывал, что там неладно все. Вот и кумекай теперь, кто нас сюда отправил и зачем!

   - О чем Вы, граф?

   - О том, что без колдовства здесь не обошлось!

   - Мне страшно! - прошептала Мария и прижалась к Насонову.

   - Вы вся промокли, пойдемте поскорее к краю леса, быть может, там найдем укрытие.

   - Какое ж укрытие можно в лесу сыскать? - сказала Мария, с трудом делая шаг за шагом, так как и нижняя, и верхняя юбки уже насквозь промокли и липли к ногам.

   Александр заметил, что она двигается с трудом и подумал про себя - почему она поехала в платье? Хорошо еще плащ прихватила...

   - Я шагу не могу ступить! - заплакала Мария.

   - Мы быстро с этим справимся! - он взял в руки подол мокрой юбки, и вытащив большой нож, надрезал материю. Потом рванул руками ткань и оторвал половину. То же он проделал и с нижней юбкой. И его взору предстали две стройные мокрые ножки. Он еле сдержался, чтобы не дотронуться до них руками...

   - Ой, что Вы себе позволяете! - воскликнула девушка.

   - Так Вам легче будет ступать. А эти тряпки впрок пойдут. Быть может, нам удастся развести костер.

   Они вошли в лес. Темные силуэты деревьев, окружали их и зловеще тянули к ним голые ветви, будто протягивая к ним руки, пытаясь ухватить их. Мария зацепилась плащом за сук, и испуганно озираясь, и прижимаясь к Александру, уже плакала навзрыд.

   - Не плачьте, Мари. Все будет хорошо...

   - Что ж тут хорошего, - надрывно вздохнув, сказала Мария. - Под ногами все хлюпает, болото что ль тут?

   - Видать болото. Так и воды-то с неба вылилось сколь!

   - Вы, как я погляжу, спокойны, граф?

   - К чему выходить из себя, когда надобно понять, что дальше делать?

   - Спокойствие тут трудно сохранить!

   - Глядите, вот и живая елка. Большая, с пышной хвоей. Садитесь под нее, а я тут погляжу еще.

   - Нет, Алекс, не оставляйте меня, мне страшно так, как никогда в жизни! - воскликнула Мария и вцепилась в его руку еще сильней.

   - Я буду рядом. Успокойтесь, я не уйду.

   Насонов стал ломать ветви живой ели. Наломав целую охапку, он разбросал ветки на земле, постелил на них сверху куски мокрой материи, чтобы не кололись, и усадил девушку. Мария с облегчением села на этот импровизированный диванчик. Ноги мерзли, она укуталась плащом, с которого тоже стекали струи воды, и стала наблюдать за действиями графа. Он все делал слажено и быстро. Вогнав в мокрую землю несколько больших сучьев, он снял с себя плащ и накинул на них, затем снова стал ломать ветви ели и набрасывать их сверху, сначала стряхивая их от воды. Получился весьма просторный шалаш, в который не проникала льющая сверху вода, он велел Мари встать и перенес внутрь ветки, на которых она сидела.

   - Прошу Вас, - галантно поклонившись, сказал Александр.

   - О, граф, Вы так любезны! - пытаясь вступить в его игру, воскликнула Мария.

   - Милости просим, барышня. Вползайте, будьте, как дома, - и задорно расхохотался.

   - Весьма благодарна, граф, за гостеприимство, - осторожно заползая в шалаш, проговорила девушка. - Хоть сверху не льет! - и тоже улыбнулась.

   - Вот мы и наладили свой быт. Теперь бы отужинать, и на боковую.

   - Прошу Вас, милостивый государь, отведайте, - сказала Мария, и протянула ему кусок промокшего кекса, поданного им за ужином на десерт.

   - А Вы запасливы! - принимая угощение, воскликнул Насонов.

   - Просто я сластена! - передернув плечами от холода и опять всхлипывая, ответила она.

   - Не плачьте, Мари. Я не позволю нам пропасть. Утро вечера мудренее, доедайте свой кекс и укладывайтесь. Поспим немного, а там и солнышко взойдет.